Stek

В качестве предисловия хочу сказать, что хотя этот фельетон был написан пятнадцать лет назад по вполне конкретному поводу, на мой взгляд, он и сегодня не потерял своей актуальности.
Впрочем, вам, уважаемые читатели, судить об этом…

Представьте себе, он был не начальник, а просто душка. В меру деловой: «Да, это мы обязательно рассмотрим!..., примем меры!... и т.п.»; в меру романтичный: «Вот вчера иду, как всегда, поздно вечером с работы страшно усталый, случайно поднял голову и увидел на небе ТАКОЕ! В душе так и зазвучала мелодия что-то среднее между «Лунной» и «Патетической»….

Не любил посетителей, но всегда с радушием встречал их и никого не хотел расстраивать отказом. Самый задерганный хождениями по кругу не мог устоять перед его приглашением сесть в кресло с восклицаниями:

- Ну как Вы могли подумать обо мне такое! Разве я похож на бюрократа?! Да я, если бы все было в моих силах, разве не сделал для Вас то, о чем Вы просите?!

Сердце просителя такого прилива чувств не выдерживало, он шумно сморкался в платок и, извиняясь за украденное у высокого начальства дорогое время, скромно удалялся, стараясь (не дай бог!) не хлопнуть дверью, хотя пять минут назад он именно так входил в этот кабинет.

На самых твердолобых у него был припасен другой безотказный прием. Когда посетитель нервно начинал кричать, что он ходит сюда каждую неделю, а все остается по-прежнему, начальник – душка хватался одной рукой за сердце, а другой начинал шарить по столу в поисках чего-то до тех пор, пока сам проситель не подавал ему заранее положенный здесь пузырек с карвалолом.

После этого, ну право же, стыдно было «качать» свои хоть и законные права, хотя откуда этот твердолобый мог знать, что вместо карвалола в пузырьке были обыкновенные мятные капли…

С подчиненными в обращении начальник – душка был демократичен: не ударял себя в грудь и не кричал «Кто я?!». Одинаково виртуозно пользовался как литературным, так и разговорным языком. Перед вышестоящим руководством открыто не заискивал, говорил без подобострастия, но с большой долей уважения: «Разве, кроме нашего Савелия Петровича, кто-то другой потянет это дело?!»

И столько пыла, жара вкладывалось им в слова, что никто из слушавших ни на секунду не сомневался: да, так оно и есть.

Повторяя подобные «перлы» изо дня в день, он и сам стал верить в это.
Так и жил начальник – душка, стараясь как можно меньше огорчать окружающих. Даже увольняя человека, он говорил ему напоследок: «Верь, ты скоро понадобишься нам…». И тот уходил с настроением, как будто только что получил повышение по службе.
И все-таки в последнее время наш герой чувствовал себя неважно. Нет, печень и почки были в полном порядке, а вот душевный настрой нуждался в капитальном ремонте. Даже санаторий не помог. И мелодии по вечерам все больше получались печальными.
Как у всякого руководителя, у него были не только друзья, но и враги. И они не спали, они использовали каждую его промашку, чтобы лишить удобного и вместительного кресла, в котором чувствуешь себя намного увереннее, чем сидя на простом стуле.
Ах, кресло!.. Он знал каждую трещинку на подлокотнике, знал, когда оно заскрипит чуть-чуть, а когда словно несмазанная дверь. Начальник – душка просто не мыслил себя вне его.

Внутреннее равновесие еще больше нарушилось, когда пришло известие, что Савелий Петрович, а затем и несколько его замов подали в отставку.

Он сидел, оглушенный новостью, в ушах плыл похоронный марш.

-Может, и мне того… - подумалось - ведь никто не скажет «спасибо» за то, что просиживаю на работе допоздна, не знаю праздников и выходных, совсем забросил музыку…

И в то же миг наш герой представил торжествующие лица своих недругов, как они, толкая локтями друг друга, стремятся занять его любимое кресло.

-Нет! Нет! И нет! – Горячо воскликнул он. – Не дождутся они от меня отставки… И для пущей уверенности неизвестно кому показал кукиш.

Затем добавил: «Народ не простит мне такого шага, ведь еще столько предстоит сделать!...» Чего именно – не уточнялось, но чувствовалась грандиозность замыслов.
Кресло под ним, как бы соглашаясь, жалобно пискнуло.

Усевшись поудобнее, начальник – душка стал диктовать секретарше очередное распоряжение, которое, как и предыдущие, почти никогда не выполнялись и о которых он забывал уже на следующий день...

Г. Ширяев