Gereford

После сражения 22 октября 1812 года под Малоярославцем стратегическая инициатива была вырвана из рук Наполеона. Не в состоянии отражать многочисленные удары русской армии, французы стремились как можно быстрее преодолеть пространство до Смоленска, стараясь избегать столкновения с неприятелем.

Разгадав замыслы Наполеона, Кутузов предпринял все, чтобы затормозить отступление французов, и не только вытеснить, а полностью истребить все армии противника.
15 октября французские войска вышли на Смоленскую дорогу. Слева от дороги двигались главные силы русской армии. Между главными силами и Смоленской дорогой – отряд генерала Милорадовича. Справа от наполеоновской армии преследование осуществлял отряд генерал-адъютанта Кутузова, перекрыв пути на северо-запад. С тыла наседал атаман Платов со своим летучим казачьим корпусом и 26-й пехотной дивизией. С юга действовал подвижной отряд Ожеровского.

19 октября передовые части французской армии подошли к Вязьме, где к ним присоединился 4-х тысячный отряд Эверса. В тот же день в город прибыл Наполеон. Дав передохнуть авангарду, Наполеон планировал разместить здесь для отдыха главные силы. Но ряд неприятных известий заставил его ускорить движение. Уже к вечеру 21-го октября Наполеон достиг Семлева.

Попытка атаковать французский арьергард у с. Воронцово не получилась. Наблюдая с колокольни этого села, как неприятельская армия в страшном беспорядке проходит по Смоленской дороге, больше напоминая табор, чем непобедимую «великую армию», князь Васильчиков предложил немедленно атаковать. Но нерешительность барона Корфа и запоздалое согласие на атаку Милорадовича позволили Даву продолжить марш к Вязьме. Чтобы сблизиться с главными силами, он не останавливался даже на ночлег. Пришлось ускорить движение и русской армии.

К 22-му октября расстановка сил была такова: в Вязьме оставался корпус маршала Нея, который должен был пропустить войска и следовать в арьергарде; корпуса Богарне и Понятовского подходили к городу и были от него в 6-7 километрах; арьергардный корпус Даву находился вблизи с. Федоровское, то есть в 17 километрах от Вязьмы.
Кутузов с главными силами располагался у с. Дуброво, что в 27-ми километрах от Вязьмы, авангард Милорадовича – в д. Охотино и Спасском; отряд Платова и 26-я пехотная дивизия – у с. Федоровское; партизаны Фигнер, Сеславин, Давыдов – к югу, а Ефремов – к северу от дороги.

Такая обстановка создавала благоприятные условия для овладения Вязьмой и нанесения сильного удара по корпусам Даву, Богарне и Понятовского. Кутузов отдал распоряжение Милорадовичу выйти на Смоленскую дорогу и перерезать пути отхода войскам Даву, а Платову усилить нажим с тыла. Одновременно главные силы русской армии переводились ближе к Вязьме, в район с. Быково, а для подкрепления Милорадовичу был направлен генерал Уваров с двумя кирасирскими дивизиями.

Проанализировав состав войск, участвовавших с обеих сторон в сражении 22-го октября, становится очевидным численный перевес французов. Но нравственное состояние и дух в русской армии был гораздо выше, чем во французской. Кроме того, русская армия двигалась по сравнительно нетронутой местности (кроме отряда Платова) и имела в достатке продовольствие и одежду. Грабеж Москвы, удручающая картина Бородинского поля подорвали дисциплину неприятельской армии. Сам Наполеон не нашел в себе силы ободрить солдат личным примером.

Бой 22-го октября разыгрался между с. Федоровским и Вязьмой. Как уже говорилось выше, основная задача состояла в том, чтобы отрезать корпус Даву у с. Федоровское от остальной армии. Хорошо зная окрестности Вязьмы, генерал Корф скрытно провел свою дивизию к с. Максимково. Наблюдая с колокольни сельской церкви хаотичное продвижение неприятеля, Милорадович не мог удержаться от немедленной кавалерийской атаки. Успех был полный – большая часть пехоты была уничтожена, а уцелевшая взята в плен. Но к удивлению Милорадовича это был не корпус Даву, а 1-я бригада генерала Нагеля из корпуса вице-короля. Это означало, что Богарне и Понятовский всего в 4-5-ти верстах, а не за Вязьмой, как предполагал Милорадович.
В такой изменившейся ситуации он решил укрепиться на занятой позиции и ожидать прибытия пехоты. На помощь спешил Платов. У с. Федоровское он настиг арьергард Даву и оттеснил к селу отчаянно сопротивлявшегося противника. Таким образом, маршал оказался окруженным: впереди Милорадович, сзади – Платов. Даву принял решение не сдаваться, а идти напролом.

В это время войска вице-короля, заслышав гром орудийных выстрелов, остановили отступление и повернули обратно. Под прикрытием итальянской артиллерии противник стал серьезно угрожать нашему левому флангу. Русская кавалерия и пехота вынуждены были сойти с дороги.

Стремительное движение французской пехоты привело к тому, что был отрезан Харьковский драгунский полк. Лишь безумная храбрость их командира Юзефовича, который во главе своего полка пронесся между вражескими колоннами, спасла солдат от гибели.

Наконец, к 10 часам к Милорадовичу подошла подмога. Положение Даву снова осложнилось, так как он был отрезан от пехоты и окружен войсками Милорадовича, Паскевича, Платова и 17-й дивизией. По двигавшимся колоннам противника был открыт огонь. Французы, неся большие потери, обратились в бегство.

Боясь прорыва русских войск к Вязьме, где находились обозы французской армии, Богарне и Понятовский спешно организовали оборону, заняв позицию на прилегающих к городу высотах. Сюда же подошли и остатки корпуса Даву. На совещании маршалы постановили сражаться до последнего, чтобы дать возможность обозам, больным, безоружным выбраться из города. Но атака русских, усиленная артиллерийской канонадой Уварова, загнала противника в город.

Gereford

Главные силы французов начали покидать Вязьму. Чтобы окончательно разгромить противника, Милорадович отдает приказ о штурме. В 5 часов вечера полки Милорадовича с распущенными знаменами и под барабанный бой ворвались в город. Упорное сопротивление французов не могло остановить продвижение русской армии.

Во главе 11-й дивизии шли Перновский и Кексгольмский полки, поддержанные Белозерским пехотным полком. Первым во главе Перновского полка вступил в Вязьму адъютант генерала Ермолова поручик Граббе. Одновременно в Вязьму вступила дивизия генерала Паскевича, предводимая Милорадовичем, части 11-й дивизии во главе с генералом Чоглоковым. В центре города, на базарной площади, возле Богородицкой церкви закипел последний и ожесточенный бой. Майор Трешатный успел спасти русских пленных, находящихся в мужском монастыре.

Несмотря на то, что французские войска не смогли остановить натиск русских, маршал Ней успел выполнить свою задачу: за 2 часа уличного боя часть французских войск успела выбраться из объятого пламенем города. В 7 часов бой прекратился.
Эти события нашли отражение в картине «Сражение при Вязьме 22-го октября». Написана она была известным баварским художником-баталистом Петером Гессом (1792-1855 гг.) в Мюнхене, где создавались и остальные 11полотен, посвященных основным сражениям кампании 1812 года.

Работы Гесса – это самое крупное по количеству отображенных главных битв войны собрание. Несмотря на неточности деталей, униформы, оно представляет большой интерес. В течение 17-ти лет немецким мастером была проделана огромная работа по достоверному изображению событий той славной эпохи.
Но вернемся непосредственно к картине. На ней мы видим разгар сражения за Вязьму, а точнее атаку Перновского полка 11-й пехотной дивизии. Время действия – приблизительно 6 часов вечера, до конца сражения остается один час.

В правом углу на переднем плане полотна мы видим в беспорядке отступающих солдат и перевернутые телеги, фуры, нагруженные разным добром. Французский гусар на лошади указывает рукой направление пути отступления, то есть на Смоленский мост.

На развалинах здания кипит рукопашный бой. Французский офицер заслонился рукой от русского штыка. Правого плеча его не видно, но на левом плече у него эполет с бахромой. Эполеты с бахромой только на левом плече носили младшие офицеры.
Потери несут обе противоборствующие группы, падают убитые и раненые.
В центре картины ведут бой нижние чины 1-го егерского полка 11-й пехотной дивизии генерала Чоглокова.

На переднем плане в левом углу бой ведут партизаны. Один из них, в красной рубахе, расправляется с неприятелем, другой, в армяке и с топором в руке, устремился вперед. На него с мольбой смотрит раненый француз, на плечо его накинут светлый плащ, а красные шевроны в виде угольников на левом рукаве его мундира свидетельствуют о длительной службе (не менее 15-ти лет).

Рядом с партизанами идут в атаку солдаты гренадерского взвода, о чем говорят красные репейки на киверах. Свернутые шинели, подобно солдатским скаткам, надеты поверх сюртуков. Во время войны иногда прибегали к такому нарушению формы одежды, стремясь таким образом хоть как-то защититься от ранений.
С развернутыми знаменами и барабанами, сомкнутыми колоннами на площадь входят все новые части. Они еще не вступили в бой и видны блестящие штыки поднятых ружей, которые на плечах несут пехотинцы.

На великолепном белом коне, засунув правую руку за мундир, за боем наблюдает генерал Милорадович. Рядом, осаживая своего рыжего скакуна, с саблей наголо, отдает распоряжения обер-офицеру, по всей видимости, генерал-майор Чоглоков. Перед ним без головного убора, в расстегнутом мундире стоит пленный французский офицер. Возможно, он ранен и еле стоит на ногах, поддерживаемый солдатами.
На заднем плане, возле горящего дома, идет ожесточенный бой, французы дорого продавали каждый шаг своего отступления.

Вся площадь окутана дымом от стрельбы и от полыхающих зданий. Вдалеке видны церкви. Часть французской армии уже успела переправиться через реку и плотной массой заполнила Смоленскую улицу. Остальная часть устремилась к пока еще не подожженному Смоленскому мосту, пытаясь как можно быстрее покинуть город.

Изображая усталые лица солдат, неописуемый беспорядок и панику «Великой армии», Гесс очень точно смог передать смятение духа неприятеля и то моральное воздействие, которое оказало на него Вяземское сражение. Глядя на эту картину, можно твердо говорить о том, что армия Наполеона терпит полное поражение.
Копия с картины была сделана в Императорской Академии художеств художником Александром Васильевым.

В записке от 1-го апреля 1848 года князь Волконский доносил: «государь император всемилостивейше изволил написанную художником Васильевым копию с картины Гесса «Сражение при Вязьме» пожаловать в дар симу городу». Работа над картиной обошлась казне в 1400 рублей серебром.

Вязьма предстала перед глазами освободителей грудой развалин и казалась одним исполинским костром. Все приходские церкви были разорены и сожжены до такой степени, что ни в одной из них невозможно было отправлять богослужение. В донесении вяземского городничего Сверчкова дается сравнительный анализ проживающего в Вязьме населения в канун войны 1812 года по сравнению с 1816 годом. Из этого подробного отчета видно, что в количественном отношении все сословия, кроме мещан, претерпели изменения в сторону уменьшения. Из 1552 домов 628 сожжено и 924 дома разорено, из 58 кузниц сожжено 48, разорено 10. То есть практически все строения подверглись разрушениям или были сожжены.

Вяземское сражение продолжалось беспрерывно почти 10 часов. По донесению Кутузова, с нашей стороны урон простирался до 1845 человек, потери французов составили: убитыми и ранеными до 4 тысячи человек и свыше 2-х тысяч взято в плен.

Несмотря на то, что французские войска были утомлены продолжительными боями и нуждались в отдыхе, маршалы в два часа ночи отступили к Семлеву, поручив Нею сдерживать наступление Милорадовича.

Сам Наполеон прибыл в Семлево 21-го октября около 4-х часов дня с гвардейским корпусом и южной частью резервной кавалерии. Остановился он в Покровской церкви, построенной в 1795 году. Она давно разобрана и на ее месте находится больница.

Gereford

Известно, что покидая Москву, Наполеон захватил с собой немалое количество ценностей. Они-то и составили добычу самого императора, размещавшуюся на 25-ти подводах.

Имущество обоза было упаковано в зарядные ящики, пеньковые мешки, бочонки из-под пороха и надежно укрыто от посторонних глаз. Никто из 60-тысячной армии Бонапарта не знал, что находится в той или иной повозке.
Как утверждали генерал-адъютант Наполеона граф де Сегюр и английский писатель Вальтер Скотт, сокровища Наполеона сокрыты на дне Семлевского озера.

Село Семлево – бывшее имение помещика Бирюкова. Местные жители называли озеро «стоячим», «мертвым», «черным». По форме оно до сих пор напоминает бутылку в разрезе.
Берег, вернее прибрежный слой трясины, как бы нависает над водой. Оно расположено в лесу, примерно в 2-х километрах западнее деревни, и почти рядом со Старой Смоленской дорогой.
Вода в нем темно-бурого цвета, чуть горьковатая на вкус. Вокруг плавучие торфяники и топкие болота.


Говорили, что французские подводы прибыли сюда в полночь по единственной дороге, ведущей из села. Гвардейцы стащили все с подвод на лед. Прорубать его не было необходимости. Тяжелый груз сам проламывал тонкую, еще не успевшую окрепнуть, ледяную корку и быстро скрывался в озерной пучине.

Толки о затоплении Наполеоном орудий и сокровищ возникли еще во время изгнания французов за пределы Смоленской губернии. В 1813 году семлевский помещик Бирюков поставил в земский суд 40 пушечных лафетов, брошенных в Семлеве французами. Орудийные стволы найти не удалось, хотя было ясно, что дальше Семлева без лафетов они не могли быть вывезены. (Когда начальник артиллерии французской армии попросил уничтожить часть пушек, Наполеон воскликнул: «Никогда!». И согласился оставить часть трофеев в Семлеве с условием, что потом их будет легко найти).

В первые десятилетия после войны следуют прошения иностранцев о выдаче разрешения на въезд в Россию и содействии в отыскании клада. Они согласны были отдать русской казне любую долю, только бы получить разрешение, и Российское правительство выдавало паспорта, выделяло средства. Клад искали в Ковно, у г. Борисова, около Вильно, на берегу Березины, около Гродно, под Белостоком, и, конечно, на Смоленщине.

В 1835 году поиски сокровищ решил организовать Смоленский губернатор Николай Хмельницкий. Он поручил прапорщику фон Людвигу, из строительного отряда полковника Шванебеха, провести предварительное исследование озера. На дальнейшие поиски сокровищ Николай I выделил 4 тысячи рублей и командировал инженера подполковника Четверикова. Но была обнаружена лишь груда камней, содержащих кристаллы серного колчедана.

В 60-х годах XX столетия состоялось несколько экспедиций, которые так и не дали ответа на вопрос: есть или нет в озере сокровища. Исследования проб воды и ила показали наличие повышенного количества растворенного в воде цинка, меди и особенно серебра, которого в сто раз больше, чем в соседних водоемах. Иначе говоря: выяснилось, что стоячее озеро имеет четко выраженную аномальную зону, которая дает основание предполагать наличие на дне его металла.

Искать сокровища продолжают и в наши дни. Каждое лето на берега озера приезжают ребята с аквалангами, радарами, металлоискателями и прочими чудесами техники.
Поныряв вволю и накупавшись, все же уезжают с пустыми руками. Если на дне озера и лежит московская добыча, то ее покрывает слой сапропеля толщиной свыше 10 метров. Но легенда о Семлевском озере продолжает жить и волновать нас до сих пор...

Событие при Вязьме стоит в ряду очень важных в эпопее великой борьбы. Разгром, учиненный нашими войсками под Вязьмой, оказал на французскую армию громадное моральное воздействие, наведя панику и ужас. После Малоярославца неприятельские войска потерпели крупное поражение, даже несмотря на то, что Главная армия Кутузова не успела принять участие в этом деле.
Арман де Коленкур писал в своих мемуарах: «Именно с этого момента начинается дезорганизация нашей армии и все вообще наши несчастья».

Вяземское сражение по своим результатам явилось поворотным пунктом в военных успехах наполеоновской армии. Оно показало полное расстройство и дезорганизацию, упадок материальных и моральных сил, разложение дисциплины и боевого духа некогда грозной «великой армии». От Вязьмы, вместо отступления, началось уже беспорядочное бегство французской армии.

майор

Ну Вы уж определитесь где сражение то было.

Добавлено через 10 минут
Беда в том что льда еще не было в то время,так что французы приврали маленько для красоты.