stiker

Он и она.

Он сказал: “Мне нравятся многие женщины, Я не могу быть только с одной”.
Она улыбнулась в ответ.
Он сказал: “Я сам по себе, Я свободен и никому ничего не должен”.
Она закурила и опустила глаза.
Он сказал: “Мне нравятся женщины, которые понимают меня, и ценят мою свободу”.
Она ухмыльнулась и выдохнула струйку дыма.
Он сказал: “Давай проведем хорошо время, ты мне нравишься”.
Она затушила сигарету и посмотрела ему в глаза.
Он понял, что она не возражает.
Он спросил: “У тебя, наверное, было много мужчин?”
Она обняла его и сильнее прижалась к нему.
Он спросил: “Тебе хорошо со мной?”
Она закрыла глаза и поцеловала его.
Уходя утром, он сказал: “Все было здорово, только давай это останется между нами”.
Она протянула руку и смахнула невидимую пылинку с его плеча.
Он сказал: “Я как-нибудь тебе позвоню”.
Она кивнула и захлопнула дверь.
Он позвонил вечером того же дня.
Её не было дома.
Он дозвонился ей на сотовый только поздней ночью.
Она позволила приехать только через неделю.”
Он спросил:”Ну, как ты развлекалась без меня?”
Она улыбнулась и предложила ему кофе.
Он звонил ей почти каждый день.
Она иногда просто не поднимала трубку.
Он приезжал к ней, когда она разрешала.
Она не объясняла, почему приглашения были такими редкими.
Он понял, что хочет быть только с ней.
Он нервничал, когда она не отвечала на звонки.
Он выходил из себя, когда узнавал, что её видели с другим.
Он хотел, чтобы об их связи знали все.
Она была против.
Он хотел, чтобы она была только его.
Он приехал к ней с огромным букетом алых роз.
Она приняла цветы, но попросила больше не приезжать без приглашения.
Он хотел попросить её стать его женой.
Она сказала: “Я сама по себе”.
Он закурил, у него дрожали руки.
Она сказала: “Я свободна”.
Ему вдруг стало холодно.
Она сказала: “Я никому ничего не должна”.
Ему показалось, что сердце остановилось.
Она сказала: “И Я не собираюсь что-либо менять”…

olata

Как романтично, и грустно, и по-философски холодно! Хочется сказать, что они просто не созданы друг для друга, что она заигралась, но может быть, только так и можно его удержать рядом, постоянно ускользая?

Вяземский

Двоим, предназначенным друг для друга, лучше никогда не встречаться. Но только это и зовется любовью.Все остальное, что претендует на ее имя, - подделка для бедных, жалкий заменитель, утешение для тех, кого не задел ураган.Пусть себе думают, что любят.Мы - знаем.Есть два вида любви.Можно сказать, что их гораздо больше, — двадцать два, двести двадцать два, столько же сколько влюбленных, — но на самом деле от участи не спрячешься.С одной любовью можно еще что-то сделать, с другой — ничего. Одна протекает мирно и счастливо, начинаясь знакомством в своем, уютном привычном кругу.Затем медленное движение друг к другу, наилучшие пожелания близких, возрастающая взаимная приязнь и, наконец, привычка.Другая обрушивается внезапно, со всей катастрофичностью непрошеного счастья, со всем жаром мгновенного узнавания — обрушивается, не щадя и не спрашивая, не дав ни опомниться, ни защититься от неизбежности.Первая заканчивается благополучно, венчанием или добропорядочными совместными уик-эндами с выездами за город или к общим друзьям.Так или иначе — этот поезд идет по графику. Вторая неуправляема, как бешеный экспресс без машиниста, рушит семьи, опрокидывает надежды, обо всем заставляя позабыть, на все блаженно махнуть рукой и никогда не доводит до добра.Мечтая о такой любви, мечтай обо всем, кроме благополучного финала. Рано или поздно любящие, вырванные каждый из своей жизни страстным, неумолимым притяжением, усталые и сломленные, вернутся на круги своя. Вокруг — мир, навсегда лишившийся красок; унылый пейзаж катастрофы, с корнем вывороченные деревья, клочья травы, остовы сметенных зданий под безнадежным бесцветным небом, которому уже не засиять.Эта страсть не протекает безмятежно: в безмятежности нет страсти. Если судьба из милости заранее устранила барьеры, не обременив любящих нищетой или робостью, любовь воздвигает препятствия сама себе, мучит изводит, сводит с ума обещанием невыносимого счастья, за одно мгновение которого двое беззащитных безумцев отказываются от всего, кроме друг друга. Мир становится враждебен им в ту же секунду, как на беду свою они впервые встречаются взглядами — на случайной вечеринке, на автобусной остановке, в убогом кафе на окраине.Но благополучные любовники не знают такой страстной изводящей тяги друг к другу, заставляющей забывать о любых приличиях в баре, картинной галерее или мебельном магазине — пусть смотрят, пусть видят, пусть завидуют втайне.Благополучных влюбленных тянет друг к другу, ибо их жизни изначально похожи. Их сплачивает общая любовь не друг к другу, а к покою, расчисленному бытию и надежной почве под ногами. Не так у внезапной, сумасшедшей любви, выбирающей жертв наобум. У таких влюбленных почти ничего общего, кроме какой-то одной, потаенной, cамой болезненной струны, вроде книги, прочитанной обоими в детстве.Их ничего не роднит, кроме единственной, никому не известной черты, кроме которой, оказывается, никогда ничего не было.Такая любовь срывает любые маски. Один всегда был повелителем, другой — втайне, — всегда жертвой. Их встречи коротки и случайны, ласки ненасытны, во время дневных разговоров или блужданий все напоминает им о ночах.Постель — их крепость, их дом, их последнее и единственное пристанище.Этого не было и не будет ни с кем другим — только сейчас, пока их страсть запретна и будущее неясно, хотя оба догадываются о худшем.Они знают, что судьба глядит за ними пристально, — пристальней, чем за любовниками-друзьями, благополучными партнерами в обоюдно признанной игре.Обреченные любовники знают, что время их коротко и будущее печально.Они торопятся прожить отпущенный миг так, чтобы обнищавшим, смирившимся, изломанным и опустошенным, им было что вспоминать.Она как может отгораживается от мира, никого к себе не подпуская. Эта любовь — объект презрения и насмешки. Она опустошает и губит. Она калечит.Она сродни смерти.Двоим, предназначенным друг для друга, лучше никогда не встречаться.Но только это и зовется любовью. Все остальное, что претендует на ее имя — подделка для бедных, жалкий заменитель.Пусть себе думают, что любят.Мы — знаем.

Добавлено через 33 секунды
преамбула к кинороману Дж. Лоутон "Их 9 и 1/2 недель"...но всё равно здорово как мне кажется

Litta

Олата, она не заигралась. Он предложил правила, они ее устроили. Если мужчина решил сменить правила, то почему она должна идти на поводу? Нет, тут смысл в том, что мужчина попал в ловушку, которую он расставлял женщине.

stiker

Не согласен. Разве это ловушка, когда правила обговариваются заранее честно и откровенно, и принимаются второй стороной, это скорее злая шутка судьбы.

Litta

stiker, ну а на что он тогда обижается? Это были его правила, это он строил из себя такого свободного. Это ему нужен был секс без обязательств. Нет, Стикер, это мужчина, который привык жить только для себя, не заботясь о чувствах и эмоциях других, но...как я, обычно, говорю: жизнь учит.

stiker

Вот на жизнь и обижается, на ее злые шутки.
Иногда лучше вот так.

Litta

stiker, о том, что лучше не встречаться, так, обычно, рассуждают мужчины. )))

stiker

Конечно, мы слабые, инфантильные, эгоисты способные только на секс без обязательств?
Я правильно угадал продолжение ?

Litta

stiker, вы боитесь ответственности, вы лелеите свою, так называемую, свободу, вы боитесь показать свою зависимость от женщины, то, что она для вас дорога, можно долго еще перечисять, но именно поэтому, вам проще, что бы был секс без обязательств. Почему мужчина оказался в такой ситуации? Да потому, что он был твердо уверен, что он не сможет влюбиться! Почему он обговорил условия? Да потому, что был уверен, что женщина влюбится в него! Он готовил пути для отступления. Самоуверенность, самовлюбленность, эгоизм.